Том 1. Громокипящий кубок - Страница 36

Ужальте мне мое воспоминанье!

Я обхватил трепещущую грудь,
Как срезанный цветок, ее головка
Склоняется в истоме… «Смелой будь», —
Хотел сказать, но было так неловко…

«Возьми меня», — шепнула, побледнев,
Страдальчески глаза мои проверив,
Но дальше — ни мазков, ни нот, ни перьев!..
То вся — любовь, то вся — кипучий гнев,
— Бери меня! — стонала, побледнев.

Мыза Ивановка

Ничего не говоря

Это было так недавно,
Но для сердца так давно…
О фиалке грезил запад,
Отразив ее темно.

Ты пришла ко мне — как утро,
Как весенняя заря,
Безмятежно улыбаясь,
Ничего не говоря.

Речку сонную баюкал
Свет заботливый луны.
Где-то песня колыхалась,
Как далекий плеск волны.

И смотрел я, зачарован,
Ничего не говоря,
Как скрывала ты смущенье
Флером — синим, как моря.

О, молчанье нашей встречи, —
Все тобой озарено!
Так недавно это было,
А для сердца так давно!..

1908

А если нет?…

А если нет?… А если ты ушла,
Чтоб не прийти ко мне на панихиды?
Кто даст ответ?
Одна лишь ты могла,
Но ты полна обиды…
А если нет?

Какая грусть… Как мраморна печаль…
Как высока, свята и вдохновенна!
Но пусть, но пусть.
Разбитая скрижаль —
Осколком драгоценна…
Какая грусть!

Мыза Ивановна

Утренний эскиз

Сегодня утром зяблики
Свистели и аукали,
А лодку и кораблики
Качели волн баюкали.

Над тихою деревнею
Дышали звуки, вешние,
И пред избушкой древнею
Светлела даль поспешнее.

Хотелось жить и чувствовать
Зарей студено-ясною.
Смеяться и безумствовать
Мечтой — всегда напрасною!

Мыза Ивановка

1909

У бездны

О, юность! о, веры восход!
О, сердца взволнованный сад!
И жизнь улыбалась: «вперед!»
И смерть скрежетала: «назад»…

То было когда-то тогда,
То было тогда, когда нет…
Клубились, звенели года —
Размерены, точно сонет.

Любил, изменял, горевал,
Звал смерти, невзгоды, нужду.
И жизнь, как пират — моря вал,
Добросила к бездне. Я жду!

Я жду. Я готов. Я без лат.
Щит согнут, и меч мой сдает.
И жизнь мне лепечет: «назад»…
А смерть торжествует: «вперед!»

Ненужное письмо

Семь лет она не писала,
Семь лет молчала она.
Должно быть, ей грустно стало,
Но, впрочем, теперь весна.

В ее письме ни строчки
О нашей горькой дочке.
О тоске, о тоске, —
Спокойно перо в руке.

Письмо ничем не дышит,
Как вечер в октябре.
Она бесстрастно пишет
О своей сестре.

Ах, что же я отвечу
И надо ли отвечать…
Но сегодняшний вечер
Будет опять, опять.

Веймарн

Зарею жизни

Зарею жизни я светом грезил,
Всемирным счастьем и вечным днем!
Я был так пылок, так смел, так весел,
Глаза горели мои огнем.

Мир рисовался — прекрасен, дивен.
Прожить — казалось — я мог шутя…
Зарею жизни я, был наивен,
Зарею жизни я был дитя!

Закатом жизни порывы стихли,
Иссякли силы и жар погас.
Мне жаль сердечно, не знаю — их ли,
Погибшей грезы ль, но — близок час.

Он, ироничный, пробьет бесстрастно,
Я улетучусь, тоской объят…
Зарею жизни — все в жизни ясно!
Закатом жизни — всему закат!

1907

Спустя пять лет

Тебе, Евгения, мне счастье давшая,
Несу горячее свое раскаянье…
Прими, любившая, прими, страдавшая,
Пойми тоску мою, пойми отчаянье.

Вся жизнь изломана, вся жизнь истерзана.
В ошибке юности — проклятье вечное…
Мечта иссушена, крыло подрезано,
Я не сберег тебя, — и жизнь — увечная…

Прости скорбящего, прости зовущего,
Быть может — слабого, быть может — гения…
Не надо прошлого: в нем нет грядущего, —
В грядущем — прошлое… Прости, Евгения!

1910

Сонмы весенние

Сонные сонмы сомнамбул весны
Санно манят в осиянные сны.

Четко ночами рокочут ручьи.
Звучные речи ручья горячи.

Плачут сирени под лунный рефрен.
Очи хохочут песчаных сирен.

Лунные плечи былинной волны.
Сонные сонмы весенней луны.

1909

Весна

Вечер спал, а Ночь на сене
Уж расчесывала кудри.
Одуванчики, все в пудре,
Помышляли об измене.

Шел я к Ночи, — Ночь навстречу.
Повстречалися без речи.
— Поцелуй… — Я не перечу…
И — опять до новой встречи.

Шел я дальше. Незнакомка
Улыбнулася с поляны,
Руки гнулись, как лианы,
И она смеялась громко.

Вместо глаз синели воды
Обольстительного юга,
Голос страстный пел, как вьюга,
А вкруг шеи хороводы.

Заводили гиацинты
С незабудками с канавок…
Я имел к миражам навык,